-проза- 

ГОРОД НА СЕМИДЕСЯТОЙ ШИРОТЕ...

     ..."Территория" - такое условное и емкое определение дал этому месту геолог и писатель Олег Куваев - кочевыми племенами не слишком обживалась, оседлые чукчи традиционно тяготели к долинам Большого и Малого Анюя, где природа побогаче и где с конца XVIII действовала ярмарка. А ведь издавна, по отрывочным свидетельствам, бухта славилась обилием гольца, песец да лисица просились в "пасти", а самые отважные охотники шли на белого медведя.

     Ветер ли отпугивал отсюда осторожных во всем чукчей или недостаток ягеля (тундрового мха) для оленей, а может, старинная легенда, отразившаяся в названии главенствующей над прочими шестисотметровой сопки - "Пээкинэй", что топономисты переводят с чукотского как "Пахучая гора", возводя этимологию странного имени к якобы случившейся здесь когда-то кровопролитной битве, в которой местные племена защищали свою землю от пришлых. Запах мертвых тел навсегда, дескать, остался в памяти людей и в названии сопки.

    В то же время известный ученый, знаток чукотского и эскимосского языков Владилен Леонтьев приводит иной вариант перевода: "Вздутая, или Толстая гора".

     Так или иначе - да здравствует сопка, подарившая свой топономический корень "пээк" с красивой легендой в придачу нынешнему городу! Он вырос за историческое мгновение на семидесятой параллели, там, где коротким северным летом сопки-красавицы любуются своим отражением в холодном и чистом зеркале бухты.

     Впервые попавшие сюда сразу замечают, будто небо нависло над ними; кажется, что оно ниже, чем на "материке". И отсутствие какой-то непременной детали пейзажа настораживает, словно чего-то не хватает на картине. Приходится несколько раз обвести взглядом окрестность, прежде чем догадаешься, что здесь нет деревьев. Ощущение душевной потери может обернуться действительным приступом кислородной недостаточности. Но это только поначалу!

     И климат земли суров. Избыточная влажность сочетается с умеренной континентальностью. Холодное лето, в иной сезон снег в теневых ложбинках сопок не успевает стаять. А порой после двухнедельной жары пурговой заряд накроет город. По весне в тундре разноцветье: незабудки, одуванчики, ромашки, нежнейшего лимонного тона полярный мак, иван-чай, другие яркие цвета спешат вспыхнуть в миг тепла. И царит какой-то особенный дух радости: и в воздухе, и в душе. Благодатной осенью тундра одаряет северян грибами да ягодой, да дружной комариной песней: терпи, браток, зато стол богатым будет!

     Зимой морозы за тридцать, а ползет столбик термометра вверх - жди, стало быть, пурги! Если снежная гостья заявится с севера, то почти всегда с низовой метелью - тут и в теплом доме от стужи не спрячешься. Ну а "южак" - местная достопримечательность. Резкий порывистый ветер валит с ног, уносит незавязанные шапки с голов беспечных прохожих через бухту на остров Роутан, а порой срывает давно не ремонтировавшиеся крыши с пятиэтажек-хрущевок. Вот тогда становится действительно опасно! Если собирать фольклор на "южачную" тему, приличная выйдет книга. Как то раз застряли из-за него в Певеке артисты ансамбля "Бим-Бом". Пять дней просидели, пока дуло. Но улетали довольные, что по-настоящему почувствовали Чукотку.

     Этот особенный ветер возникает на вершине сопки. Смешение теплых и холодных воздушных масс создает мощные завихрения. Разогнавшись по склону, ветер падает на город со скоростью 30-40 метров в секунду. Впрочем, метеорологи утверждают, что бывали порывы и до 73!

    Хотите узнать, что такое вакуум? Станьте к "южаку" спиной и - до боли в груди - почувствуете в этом океане мчащейся воздушной массы, что дышать нечем, и под прикрытием собственного локтя начнете судорожно, будто рыба на песке, выхватывать из ветрового потока драгоценные глотки воздуха.

    Хитрый, игривый ветер. Случается, из-за стихии отменят занятия в школах, закроют детские сады, а он, будто в насмешку над незадачливыми прогнозистами, стихнет. Или, напротив, свалится на город внезапно, застанет людей врасплох. Сильный и снежный "южак" образует с подветренных торцов домов гигантские белые барханы из плотного слежалого снега. На косе, возле старых бараков Чукотгидрометцентра, ухитряются пробивать сквозь них тоннели для удобства пешеходов. И, между прочим, эти искусные сооружения держатся до весны.

     Еще зима забавляет горожан сполохами северного сияния и томит почти трехмесячной темнотой ("полярная ночь"), после которой выкатившееся из-под земли солнце радует до рези слез в глазах. Зато летом оно почти не заходит за горизонт, и перестаешь разбирать время суток - постоянно светло.

     Размышляя о подлинной гармонии, невольно подмечаешь некое родство неторопливой, с заданным ритмом, суровости природы, озаряемой редкими эмоциональными ветровыми всплесками, стихийными праздниками - с характерами северян, приветливых, не избалованных и сдержанных людей. Истинно - "южак" шлифует не одну мерзлую землю, но и души человеческие. Разве только неласковое отношение к Северу российского правительства держит особый наш народ в постоянном нервном напряжении.

    Землепроходцы навещали в разное время эти края. Но задерживаться здесь причин не возникало. Журналист Игорь Молчанов в книге о Певеке приводит выдержки из дневника Я. Линденау, участника второй Камчатской экспедиции 1733-43 гг. Витуса Беринга. "Чукоцкая земля, - пишет путешественник, - существенной себе границы не имеет, но токмо едино, что которые оленные чукчи ходят по хрептам Анадырской вершины до имянуемого Чукоцкого носа, и те завсегда кочуют, а пешие чукчи живут для ловления белых медведей около Шалагинского носа, который такназываетца, потому что около тамошнего мыса живали народы, имянуемые шалагинские, и от того Шалагинского носа кругом по морю до реки нерпиша местами жительство имеют". Речь идет об окрестностях нынешнего города, о расположенном в сорока километрах от него выше по карте мысе Шелагском, выходцы с которого уже в 1690 году основали вблизи него село Янранай.

     Согласно историческим источникам, в 1746 году к Чаунской губе, где сейчас расположен город Певек, из Анадырского острога предпринял безрезультатный поход во главе боевого отряда воевода Дмитрий Павлуцкий. Чукчи известны были тогда своей воинственностью. Они частенько совершали набеги на своих давних врагов коряков, отбивали у них оленей, грабили. Приняв российское подданство, коряки попали под защиту царского престола и, надо сказать, пользовались этим довольно бесцеремонно, правдой и неправдой пытаясь поставить русский гарнизон "в ружье". Однако военная миссия еще во времена Анны Иоановны получила предписание "На чукоч и прочих иноземцев войной до указа Ее Императорского Величия не поступать... а призывать в подданство ласкою". Как правило, россияне следовали этой разумной инструкции.

     Летом 1786 года в тех же местах побывали участники астрономической и географической экспедиции, руководимой Иосифом Биллингсом, который еще в 1778 году, будучи участником третьей экспедиции Джеймса Кука на "Резольюшен" и "Дискавери", плавал в прибрежных водах Чукотки с востока до мыса Северный. На сей раз их судно безуспешно пыталось вырваться из устья реки Колымы, откуда они, обогнув Чукотский нос, намеревались пройти в Берингово море. Около Шелагского мыса их путь преградил тяжелый ледовый массив, вынудив экспедицию повернуть на зимовку в Якутск. Но деятельный капитан-лейтенант еще долгие годы ходил по чукотской земле, описал быт ее населения. Именем Биллингса назван мыс, вдающийся в Чукотское море, к востоку от Шелагского.

     Айонский ледовый массив (Айон - остров в Чаунской губе) очень часто вставал неприступной преградой на пути первопроходцев, и сейчас мощные атомные ледоколы буксуют порой, форсируя десятибалльный лед. За четверть века до Биллингса, в 1762 году, он остановил предприятие сибирского купца Никиты Шалаурова, который, пытаясь пробиться от Лены на восток и далее на Камчатку, у мыса Песчаный острова Айон напоролся на сжатые льды и острые ветра и вынужден был, не дойдя до Шелагского, вернуться и спрятать судно от напора Ледовитого океана в неисследованной, но зато спокойной Чаунской губе. Второй раз, через три года, он предпринял новую попытку прорваться северным путем в Великий Ледовитый океан. Его отряд пропал без вести. Сам Шалауров, как установил Биллингс, нашел последний приют недалеко от ставшего для него роковым Шелагского. Через сто лет Фердинанд Врангель назвал его именем остров у входа в бухту Нольде, а ближайший мыс, где, по преданию, находилось последнее зимовье мореплавателя, получил название Шалаурова изба.

     А вот в 1648 году льды массива благосклонно расступились перед судном другого сибиряка, Семена Дежнева, сумевшего пройти от Колымы мимо Чукотского носа в Тихий океан. Видать, и ветер ложился ему в паруса. Удачей покорители Севера тоже бывали обласканы.

     Доктор географических наук певекчанин Валерий Купецкий считает, что все же впервые на исключительность Чаунской губы как важного форпоста на трассе Сверногоморского пути указал руководитель Особой Северо-Восточной экспедиции Наркомвода Николай Евгенов, имевший богатейший опыт плавания в Арктике: еще в 1913 году он проходил на ледоколе в составе экспедиции Бориса Вилькицкого мимо Шелагского Мыса.

     В сентябре 1932 года полярники, благополучно завершив научную и транспортные программы, вынуждены были остановиться на зимовку, выбрав для нее акваторию близ Певека, и оценили не только уют бухты, ее красоту в ярко-малиновых лучах осеннего заката (а закаты здесь неповторимы!), но и подходящую глубину ее - и самое главное достоинство - существование острова Большой Роутан с длинной природной песчаной косой, которая надежно прикрывает акваторию бухты и материковый берег от тяжелого характером Чукотского моря, определяя удобство гавани, природную ее защищенность и приспособленность для отстоя большого количества судов.

     Капитан И. Манн, впоследствии не раз водивший дизель-электроход "Обь", вспоминает это время в частном письме к другу: "Там, где ты встречал новый, юбилейный 1967 год, я имел удовольствие встречать 1933 год. Певек был не тот, что сейчас. То была пустыня: снежная, вьюжная, неприветливая..."

     Полярники и моряки вступили в добрый контакт с местным населением, устраивали спортивные игры, лыжные гонки, соревнования по стрельбе. Оказывали аборигенам посильную медицинскую помощь. Ну и без дела не сидели, поставили по весне в только начинающемся поселке больницу, школу-интернат для чукотских детей и показательную ярангу. Знаменитый полярный капитан Алексей Матиясевич, ныне Герой Росси, прославившийся в годы войны с фашистами, будучи командиром полярной субмарины, в своем письме В. Купецкому вспоминал, как во время зимовки 1932-33 годов они с И. Манном совершили шесть рейсов на собачьих упряжках с дровами и продовольствием к теплоходу "Урицк", не успевшему пройти в бухту и застрявшему в айонском ледовом массиве. В этом письме он подтверждает, что к 1 Мая было завершено строительство двух первых деревянных домов на косе.

     Но взгляд на будущее Певека океанолога Н. Евгенова, в силу специфики его науки, был, так сказать направлен со стороны моря. Он видел на певекском берегу удобный портопункт Севморпути, необходимую "дистанцию" для активного освоения коварной, вдоль фасада России, трассы, которая уже через год принесет новую жертву ледовой стихии прямо против берега Чукотки - ледокол "Челюскин".

     А более близкие "береговые" перспективы юного поселения выявились вскоре после работы на этой земле год спустя геологической экспедиции Сергея Обручева, открывшей в недрах края богатые залежи "оловянного камня" - касситерита.

     Потомственный геолог, сын Владимира Обручева, автора знаменитой "Земли Санникова", летом 1934-го года увидел Певек уже несколько другим: "По самому краю треугольной галечной косы, выдвигающейся от кочковатых склонов горы Паакынай, стоят в ряд девять круглых цилиндрических домиков около семи метро в поперечнике, с конической крышей. Они похожи на какие-то чудовищные грибы, продукт болотистой тундры... К востоку от них "рубленые" дома - три избы и землянка".

     К этому времени Певек уже обживался всерьез. В июле 1933 года был создан Чаунский район, действовали райисполком и райком. По данным переписи населения 1935 года, в районе проживало 1960 человек, в том числе около ста русских. Половину из них составляли уже певекчане.

     Трудно ми приходилось. Чтобы передать радиограмму на Дальний Восток или в Москву, надо было на собачьих упряжках преодолеть пятьсот километров тундры до единственной тогда полярной станции Рыркайпий. Но как быстро усваивали они характер Территории, со свойственными первопроходцам терпением и мужеством, с шутками и оптимизмом приспосабливаясь к нему! И обстоятельства их подгоняли.

     Исследуя в камералке геологического отдела Всесоюзного Арктического института материалы, собранные экспедицией С. Обручева, молодой геолог Марк Рохлин при изучении шлихов обнаружил касситерит и стал, таким образом, первооткрывателем крупнейшего оловянного месторождения вблизи Певека. В 1936 году он едет сюда начальником экспедиции, цель которой - доказать промышленное значение оловорудных залежей Валькумея. Разведка подтвердила благоприятные прогнозы.

     В тот же период (1936-37 гг.) проводятся две чаунские экспедиции Н. Сафронова и Г. Вазбуцкого, существенно расширившие территорию поиска полезных ископаемых и открывшие новые богатства недр Чаун-Чукотки.

     "Невелик был в ту пору Певек, - вспоминал М. Рохлин.- Здание райкома партии и райисполкома - два круглых засыпанных домика, весьма мало приспособленных для арктического климата, палатка фактории, каркасно-засыпной дом, в котором размещалась экспедиция С. В. Обручева да несколько землянок. Электрического освещения поселок не имел:"

     В конце 1936 г. появилось здание экспедиции Н. Сафронова. М. Рохлин пишет: "Это был первый дом в Певеке с кирпичными печами. Зимой во время продолжительных пург многие жители приходили к нам обогреваться. В доме оборудовали кухню, столовую, спальни "вагонного типа", каждую на 4-5 человек, спектральную лабораторию. Потом выстроили склад, будку для электростанции. Мощность станции составляла всего два киловатта, но она освещала и наш дом, и школу, и здания райисполкома и райкома. Так впервые зажегся электрический свет в Певеке". Очаг затеплился.

     В 1937 г. в Певеке родилась первая девочка Лида Яшина - первый русский ребенок, явившийся на свет в метельном краю. А где пошли дети, там, стало быть, потекла жизнь. Освоившись с арктическим суровым климатом, поселенцы постепенно начинали ладить быт и уют, утверждаться на стылой земле.

     Как явствует из давнего отчета райисполкома, в 1937 году поселок был уже значительным для северной окраины культурным центром Чукотки. "Здесь была больница культбазы, школа для русских и чукотских детей, клуб, в котором устраивали постановки и иногда просмотры кинофильмов. Учителя выезжали в тундру к оленеводам, и , кочуя с ними, обучали детей. Зимой культбаза посылала к оленеводам разъездную красную ярангу в составе механика и врача".

     Создание летом 1939 г. в структуре Дальстроя Чукотского районного геологоразведочного управления определило всю дальнейшую биографию будущего города, его роль главной входной базы территории во много тысяч квадратных километров. Вскоре началась прокладка автодороги Певек-Пыркакай, где в восьмидесяти километрах от райцентра геологи окрыли богатое россыпное месторождение олова и планировалось строительство прииска.

     Суда со стройлесом на здешнем берегу разгружать уже научились. Теперь их приходило значительно больше, стали поступать тракторы, станки, автомобили, горные машины и агрегаты, прочая техника. Со временем оборудовали первый ряжевый причал. А поначалу разгрузка была делом весьма трудоемким, и на приветливый гудок парохода ко временному пирсу выходило все свободное население. Но со следующего, 40-го года появилась новая дешевая рабочая сила. В Певек прибыли на судах первые партии заключенных. Спешно началась организация лагпунктов. Отныне всех прибывающих сюда первыми встречали сторожевые вышки:

     Историк И. Гирусов в одной из своих работ, касаясь военного 1941 года, пишет: "Район неузнаваемо изменился. Вступили в строй оловянные рудник и прииск, электростанция: Сеть школ и культурных учреждений выросла, учились не только дети, но и почти все взрослое население". Об одном умалчивает ученый. О том, кто и как формировал кадры первенцев чаунской промышленности. Впрочем, не его вина, что из истории Чаун-Чукотки была словно вычеркнута трагическая страница - ГУЛАГ:

     Увы, благородная роль Территории как поставщика необходимых для страны стратегически полезных ископаемых: олова - для фронта, урана - опять-таки для повышения военного могущества - навсегда связана в нашем представлении с колючей проволокой, бесчеловечным режимом зоны, с жуткими развалинами лагпунктов. На тайной карте Дальстроя - мощного государства в государстве - вокруг Певека и его окрестностей воткнут не один флажок.

     Перенаселенность в бараках, голод, жестокость и непосильный труд - всем теперь известно, с чем сталкивался в лагере заключенный; здесь рядом с "политическими", с попавшими в зону по печально знаменитой 58-й ил за поднятый колосок на убранном колхозном поле сидели воры в законе, безжалостные уголовники, всякая преступная мелочь.

     Да и вольнонаемным жилось не сладко под постоянным прицелом автоматов: мирный труд тех же геологов протекал в военной структуре Дальстроя, под всевидящим оком НКВД.

     Гильотина власти пластала людей без счета и разбора, не различая ни национальностей, ни социальной принадлежности или степени свободы: вольнонаемных расконвоированных или содержащихся под стражей. Случалось, и хоронили их рядом: преступники и их жертвы. А сколько молчаливых мертвецов выброшено на берег Чаунской губы прибоем, сколько погибших в отчаянных и многочисленных тюремных стычках!

     Сейчас о том времени напоминают развалины бывших лагпунктов по старой дороге на Гыргычан, в районе старательской артели "Гранит", мрачные остовы зданий в лагере горного массива "Северный", где заключенные добывали уран - островки прежнего архипелага, обломки репрессивной машины, действовавшей на студеной земле вплоть до 1956 года.

     Однако и в перекрестном свете сторожевых прожекторов жизнь в Певеке продолжалась, рождались дети, росло население.

     11 апреля 1941 года, практически одновременно с основанием рудника "Валькумей" и прииска "Пыркакай", вышел в свет первый номер районной газеты "Чаунская правда", предшественницы нынешней "Полярной звезды".

     Всю войну Чаун-Чукотский горнопромышленный комбинат, созданный на базе райГРУ, поставлял для нужд обороны белый метал. Военными же темпами развивался поселок, на галечной косе был возведен причал, построены были электростанция, мехмастерские, гаражи, складское хозяйство.

     В 1943 году появилось первое двухэтажное здание главного предприятия района, которое, уже как принадлежность учебно-курсового комбината, достояло до 1996 года. Весной 96-го уникальное здание по неизвестной причине сгорело. Кстати, вскоре та же судьба постигла и "рахмановку", общежитие геологов в их коренном микрорайоне по улице Полевиков. Через этот барак, названный по имени почти легендарного его коменданта Лейзера Рахманчика, замначальника райГРУ, прошло столько одаренных ученых-геологов, что там, как говорили, даже тараканы были сориентированы на поиск золота. Но таков естественный порядок жизни: старое, возбуждая тихие печали причастных к нему, уходит, освобождая пространство новому.

     После войны, в конце сороковых, Дальстрой возобновляет в Певеке капитальную геологоразведку. Партия Игоря Рождественского в районе Северного подтверждает в 1947 г. промышленные запасы урана. В 1949 г., с приходом в райГРУ Николая Чемоданова, начинается работа по выявлению золотоносности Территории, тем более, что старые геологические отчеты дают ценную информацию о направлениях поиска.

     В следующие десятилетия золотодобывающие предприятия одно за другим появляются на карте Чаун-Чукотки: первые тонны драгоценного металла выдают прииски в районе Ичувеема и Баранихи. Население района неуклонно пополняется лучшей молодежью, приезжающей словно бы именно для того, что бы снять с чаунского края лагерное проклятие, помочь ему зажить наконец не прошлым, но будущим.

     Чуть позже разведчики сдают уникальное месторождение золота на Пильхинкууле и уже в 60-х годах - на Рывееме. Правда, Полярнинский ГОК, созданный для их отработки, ныне относится к соседнему району. Но спецы, руководители нового комбината, прекрасные его кадры - выходцы прежде всего из чаунской геологической и горняцкой школ.

     За минувшие годы золотодобытчики Комсомольского и Полярнинского комбинатов, артелей, работавших на территориях, опоискованных чаунскими геологами, внесли в государственную казну около 490 тонн драгоценного металла. А освоение рудных запасов обещает еще более упрочить значение региона как источника будущих богатств России.

     Певеку становится тесно на природной косе, он разрастается на восток. К началу 60-х - это подлинный промышленный центр Чукотки. Развивается строительная и транспортная база, связь, наращиваются мощности портового хозяйства. К 1967 году здесь проживает свыше десяти тысяч человек.

     За тридцать лет городской жизни город на берегу бухты обрел два больших микрорайона. Еще пять лет назад здесь проживало более 13 тысячи человек. Сейчас, впрочем, население сократилось вдвое: массовый отток людей в центральные районы страны характерен в целом для Чукотки. Стала убыточной и прекращена добыча олова. Закрылись по этой причине поселки Валькумей и Красноармейский. Золотодобытчики организовались в акционерные общества и разрабатывают месторождения "малой кровью", без размаха, чтобы не прогореть. Снизив в дессятки раз объем переработки грузов, морпорт постепенно высвобождает рабочую силу. Сворачивается сельское хозяйство района, объекты транспорта. Строители переживают затяжной кризис.

     Но умирать город не намерен. Проложена дорога от Певека до поселка Билибино, продолжается прокладка автомагистрали на восток - через мыс Шмидта на Эгвекинот. С введением трассы освоение природных запасов Чукотки пойдет более интенсивно, значит, Территория начнет богатеть.

     С прошлого года начался прирост добычи валютного металла, при этом на чаунской земле открыты две обогатительные фабрики по переработке рудного золота. А ведь невостребованным остается огромное месторождение золота в Майском. Нынешние трудности умалить значение Певека не смогут. Зато, как полагают руководители Чукотки, жизнь заставит все населенные пункты округа избавиться от лишнего населения. Будем надеяться, что так оно и получится.

     Вправе считать город своей столицей и полярники, представители юной, в сравнении с иными, науки гидрометеорологии. Вскоре после памятной зимовки в Чаунской губе Особой экспедиции, после челюскинской эпопеи, в ходе которой академик Отто Шмидт координировал все действия авиаторов и спасателей с полярной станции мыса Северный тогда еще Чаунского района, освоение и изучение Арктики ускорилось. Отправилась в ледовый дрейф станция "СП-1". На островах и побережье Ледовитого океана открылась целая сеть станций векового наблюдения, добывающих бесценный практический материал для науки.

     Собственно, первые "полярки" - на острове Врангеля и в районе Уэлена - возникли еще в конце 20-х годов. Но именно следующие 15 лет стали периодом стремительного развития науки об Арктике. Лаборатории слежения за погодой появились на островах Четырехстолбовой, Колючин, Ратманова (в акватории Берингова пролива Тихого океана), Айон и на побережье, в том числе якутском - Ванкарем, Валькаркай, Раучуа, Усть-Чаун, Амбарчик, Биллингс и другие. Открылись они в континентальных районах Чукотки.

     Зимовщики оперативно подчинялись созданному в Певеке управлению, где климатологи, океанологи, гидрологи систематизировали и анализировали данные, сопоставляли с данными ледовой разведки, готовили карту погоды, искали особенности природных явлений. И сегодня под крылом Чукотгидромета работают почти 40 полярных станций, поставляя сводки в международный банк данных. Полученная информация используется для изучения глобальных атмосферных явлений, служит основой для анализа и исследований изменений природной среды, климата Земли.

     С 1997 года - сбывается давнее пророчество Николая Евгенова - Певек готов стать центральным пунктом международного транзита по северной морской магистрали, которая становится все более судоходной артерией. Это не удивительно: время плавания, скажем, от Японии до Англии сокращается на полторы недели. Именно северная трасса является кратчайшим плечом между Тихим и Атлантическими океанами. С другой стороны, российской морской наукой и эксплуатационниками уже опробованы варианты проводки караванов вдоль берега при отжимных ветрах и высокими широтами - при ветрах северных четвертей. А непосредственно Певек - единственная гавань на Севморпути, где к причалам морского порта для разгрузки, бункеровки или ремонта могут подходить суда с любой осадкой.

     Перспективы очевидны. Располагая превосходным, мало зависящим от каверз погоды аэропортом в Апапельгино, способным принимать и наши Ту-154, Ту-204, Ил-62, и иностранные "боинги" и "локхиды", городские власти задумываются и об организации международного туризма. Иностранцы уже активно осваивают высокоширотные круизы на атомоходах вдоль фасада России: от Мурманска - к острову Врангеля. Певек мог бы стать конечным пунктом этого маршрута - или, наоборот, стартовым.

     Кстати, если говорить о возможностях развития туризма - а не секрет, что город, заботясь об экономическом благополучии в условиях рынка, должен искать статьи для пополнения бюджета - заполярная природа предоставляет множество не очень затратных вариантов организации активного отдыха в сочетании с охотой и рыболовством - любимыми занятиями многих северян. А сколько прекрасных опасностей предполагает сплав по быстрым чукотским рекам в мире живописных ландшафтов тундры и лесотундры!..

     В 1984 г. четверо путешественников во главе с известным северным писателем Альбертом Мифтахутдиновым в честь пятидесятилетия нашего знаменитого земляка Олега Куваева предприняли водный тур по маршруту, описанному в одном из его рассказов. От озера Эльгыгытгын по рекам Энмываам и Юрумкувеем они спустились на плотах до Белой и, далее, в Анадырь. Впоследствии, А. Мифтахутдинов в повести "Закон полярных путешествий" рассказал об этом интереснейшем походе в царство непуганых медведей и прочей живности.

     На Эльгыгытгыне несколько лет существует нечто вроде базы отдыха, где каждым летом с удовольствием проводит каникулы два десятка певекских детей. В гости к ним забегают лоси, порой вмесие с хозяином тундры Юрием Гопкало ребята ходят на найденную им стоянку О. Куваева, где он строил лодки, или через перевал в долину Юрумкувеема, там каждый распадок - родильный дом волчат.

     Проложил туристские тропы по чаунской земле и Евгений Швец-Шуст. Со старшеклассниками он сплавлялся по рекам Раучуа, Угаткин, бывал и на Пегтымеле, где сохранился уникальный исторический памятник - наскальные рисунки древних людей, охотившихся здесь на дикого оленя в местах переправ на его миграционном пути. Петроглифы, а их здесь 104 группы, открыты в 1965 г., затем исследованы экспедицией Николая Дикова. Трудно поверить, что уже за тысячу лет до рождения Христа здесь, в неприветливом раю, жили древние люди, охотились на мамонта. Между тем, рядом лежал, по мнению ученых, сухопутный путь из Азии в Америку через реально существовавшую Берингию. Так что ученых в наших краях ждет еще немало открытий.

     Благодаря наличию развитой базы геологии и полярной науки город во все времена имел довольно солидную прослойку образованного населения. В Певеке трудились, как правило, выпускники центральных горно-геологических институтов, арктических училищ Ленинграда, который Всегда слыл основным поставщиком кадров для Крайнего Севера и центром полярных исследований. (Кстати, именно Санкт-Петербург уже в наши дни открыл первые филиалы высших учебных заведений на чаунской земле.) Поэтому интеллектуальный уровень здешнего общества всегда был высоким. А вследствие значительных духовных потребностей и жизнь людей была разнообразна.

     В Певеке действует два народных театра: драматический и юного зрителя, детская школа искусств регулярно выпускает талантливых музыкантов, театральные премьеры и отчетные концерты творческих студий становятся событиями. Приезжая в Певек из родного села Рыткучи, всегда собирает аншлаг и народная сказительница поэтесса, исполнительница песен и танцев, создатель национального чукотского ансамбля "Иннэтэт" Клавдия Геутваль. При Доме культуры и Доме пионеров, преобразованном ныне в Детско-юношеский центр, в поселках и селах Чаун-Чукотки активно работают кружки художественной самодеятельности. Ансамбль народной песни и танца "Родники" смог побывать и в зарубежных гастролях. И библиотеки по-прежнему с радостью принимают своих читателей. Жизнь города не замерла.

     А в музее, имеющем богатую экспозицию шитой бисером национальной одежды, предметов быта и языческого культа, устраивают выставки местные художники Сергей и Константин Новоселовы, Ирина и Илья Савкины, Антон Вытельгин. В Комсомольском трудится косторезных дел мастер Виктор Омельченко, его выполненное из моржовой и мамонтовой кости панно губернатор Чукотки Александр Назаров преподнес в дар Президенту России.

     При бывшем райГРУ, преобразованном теперь в акционерное общество "Чаунское горно-геологическое предприятие", тоже существует музей истории проникновения в недра богатейшей северной земли. Наряду с останками ископаемых животных, геологическими образцами, здесь можно увидеть и коллекцию замечательных чукотских камней: ониксов, агатов, халцедонов, яшмы, друзы горного хрусталя. Камнерезное дело издавна развивается и частным образом. Интересные коллекции хранятся в домах геологов, горняков. Часами можно разглядывать причудливые рисунки, загадочную цветную вязь, мелодичную живопись, запечатленную в чукотском камне.

     В городе большое значение уделяют физической подготовке детей, спортивным интересам всего населения райцентра. В Певеке действует несколько спортзалов, бассейн, спортивная школа, проводятся футбольные чемпионаты, межшкольные соревнования. А в спортзале узла связи пестует юных баскетболисток более сорока лет живущий в Певеке почетный житель города, уважаемый всеми Сергей Борисович Левин. И его команды нередко побеждали в чемпионатах области и округа, участвовали и добивались успехов и в первенстве России.

     Кстати, звание "Почетный житель города Певека" было учреждено 30 марта 1987 года. И уже на следующий день, в честь двадцатилетия города, были названы фамилии первых заслуженных его граждан. Кроме С. Левина ими стали начальник морского порта Борис Абакумов, директор Певекской автобазы Евгений Балецкий, медик Борис Бутенко, чье имя носит теперь территориальное медицинское объединение, начальник Певектеплосети Александр Орел, бурильщик Певекстроя Юрий Шаховский.

*       *       *

     ...Явившись на стыке двух культур: самобытной чукотской и завезенной русскоязычным населением - в свою очередь, также культурно разнородным - Певек как бы создал новую наднациональную породу людей, гордо называющих себя северянами. Трудно поверить, но факт: многие из приезжих уходили в пастухи, навсегда связывая свою жизнь с чукотским кочевым стойбищем. И хотя развал бывшего Союза разделил проблемы русских, украинцев, молдаван, прибалтов - антагонизма на национальной почве у нас не возникало и не предвидится. Здесь по-прежнему оценивают людей по их делам. А что может быть строже и справедливее такой оценки?

     Такой вот он, юный Певек, самый северный в России город, выросший на семидесятой широте на берегу Чаунской бухты сурового Ледовитого океана. Недавно, в 1997 году, мы отметили его тридцатилетие. И, мы в этом убеждены, это только начало будущей долгой и счастливой жизни нашего родного города!

© И.Ю. Логинов, текст, 1997

Б.С. Черменин, изменения и дополнения, 1999